Часть первая: Как это было.
Рабочий субботний день клонился к своему завершению, когда зазвонил мобильный телефон:
- Хочешь на самолете полетать? - спросил Пашка.
- Я на работе, - не правильно ответил я на поставленный вопрос…
…
Спустя час с небольшим, я садился на правое сиденье Пашкиной машины возле метро.
Еще через час с небольшим, после Пашкиной фразы, что сегодня он, наверное, полетит слева, я усаживался в правое кресло желтого А-22.
Привязные ремни затянуты, гарнитура СПУ на голове – это моя «предполетная». Пашкин check-list более разнообразный.
Поворот ключа зажигания, самолет вздрогнул, и только что торчавшие рогами лопасти винта образовали мелькающий прозрачный диск.
- Сейчас прогреем мотор, - я вздрогнул от непривычно громкого голоса в наушниках, - и будем выруливать, - сказал Пашка и ткнул пальцем в серый дисплей с параметрами двигателя.
Еще тогда я подумал: «Вот так начинаются сны… Вот так, под рокот двигателя, сквозь прозрачный диск винта, через подрагивающие стрелки приборов, в сопровождении солнечных бликов на глянцевой поверхности обшивки… Вот так начинает сон».
- Как ты думаешь, какая сегодня кромка? Думаю, метров 800-900? – снова я слышу Пашку в наушниках.
- Ну, как мне кажется за 1000. Что-то порядка 1200. Можно было бы позвонить метео Жулян, - осторожно, привыкая к своему голосу в гарнитуре, ответил я.
- Сейчас сами узнаем.
Как-то я не придал особого значения такому Пашкиному ответу.
 |
| Альбом: А-22: мой первый полет. |
- Uniform-Lima выруливаю по основной. Взлет курсом 290, - самолет тронулся с места и, подставив солнцу хвост, порулил к началу полосу.
Когда двигатель взревел на взлетном режиме, я вовремя сообразил, что громко выражать этот щенячий восторг прямо сейчас не стоит: через СПУ оглохнем оба.
- Сделаем пробный проход над полосой, чтоб посмотреть ориентиры и погоду, и полетим, - услышал я в наушниках голос Пашки, а самолет тот час накренился на левый борт и заложил вираж.
«Полетим? А это что!?!?! Мы уже летим!!! Я знаю! Я видел уже такое: земля остается внизу, а это значит, что мы уже летим!» - эту мысль я не озвучил в слух. Наверное, если бы я все мысли озвучивал, то я бы трещал не умолкая. Но в тот момент меня вполне устраивал вариант молчаливого восторга.
 |
| Альбом: А-22: мой первый полет. |
Проход вдоль полосы над самой травой и снова в набор. Внимательно слежу за каждым движением КВС. Осматриваю приборную доску, нахожу знакомые по авиасимуляторам и книгам приборы. Все еще с трудом верю в происходящее… Сон!
- Ну вот мы набрали 250 метров. Думаю, достаточно. Бери управление и лети куда хочешь.
В кабине только я и Пашка. И говорил это не я…
Я осторожно положил руки на штурвал, ноги поставил на педали, и ме-е-е-едленно скосил взгляд на Пашку:
- Куда хочешь – это куда?
Долбанная свобода выбора! Свобода во всех трех измерениях! Вверх, вниз, влево, вправо, вперед, назад! Куда хочешь!!! Но в тот момент осознать это для моей головы было непосильной задачей.
- Давай на запад. Держи скорость 110 по прибору. И курс… курс во на те облака. Там красиво!
Я впервые сжимал руками НАСТОЯЩИЙ ШТУРВАЛ НАСТОЯЩЕГО САМОЛЕТА В НАСТОЯЩЕМ ПОЛЕТЕ!!!
Скорость… Скорость «регулируем» движением штурвала «на себя – от себя». Крен – покрутить штурвал вправо-влево. Вариометр? Не самый нужный в данный момент прибор. Скольжение? Присутствует… Если со штурвалом все очевидно, да и кое-какой «налет» на симуляторе позволяет двигать им, не задумываясь над физикой процесса, то я подвис, пытаясь понять, как пользоваться педалями.
- Мнемоническое правило: куда отклонился шарик, ту педаль и давим, - будто прочитал мои мысли Пашка, - Надави правую, а потом левую педели… Да энергичнее, до упора, - давал Пашка мне первый урок по пилотированию самолета, и самолет пару раз вильнул хвостом. Серия кренов, виражей, разворот на 360… Действия органами управления пока не очень согласованы, есть приличные колебания по тангажу, со скольжением пока так до конца и не разобрался…
- Вот хватит, круче закладывать не надо, - голос в наушниках напомнил мне, чтоб я не увлекался.
Пока что я контролирую только скорость, а пора бы начать контролировать себя. Я скосил взгляд на пальцы. Так и есть: они сжаты до такой степени, что костяшки побелели. Ноги на педалях – деревянные. Да и вообще моей деревянности сейчас бы позавидовал Буратино.
«Я прикажу своему спинному мозгу отпустить эту ручку», - вспомнил я слова одного из наших тогда еще учлетов, разжал пальцы и расслабил ноги. Ничего страшного не произошло. Мы продолжали полет, только мне теперь стало намного комфортнее.
- Давай к облакам. Заодно и базу проверим! – бодрым голосом произнес Пашка.
Я посмотрел наверх. По ощущениям мы преодолели почти половину пути до них. По высотомеру мы набрали 400 с лишним метров.
Солнце светило прямо в физиономию, и я, подлетев под гряду, отвернул правее, встал вдоль нее и продолжил набор по прямой. Зато в глаза не светит!
В воздухе побалтывает. Самолет реагирует на термичную погоду гораздо острее дельтаплана. Немного поразмыслив, где лучше держаться, я встал под гряду, считая, что пусть лучше трясут «плюсы», нежели «минуса».
На высотомере 800 с хвостиком, а до облаков еще далеко…
- Ты таки оказался прав. Кромка под 1200 метров. Давай левее, и вон то облако штурмуем, а то мы сильно отклонились на север.
Я повернул на 90 градусов левее, и солнце начало светить прямо в глаза. Вперед не было видно ровным счетом ничего. Ничего, кроме приборов. Курс, скорость… Все таки авиасимуляторы дают навык приборного полета. Бороться с желанием постоянно смотреть за борт и видеть землю не так уж и трудно. Тем более, что боковым зрением землю-то все равно видно.
- Сейчас залетим в тень от него, и будет проще, - сказал Пашка по-прежнему не прикасаясь к штурвалу.
Тень не заставила себя долго ждать, и после ослепительного солнца мне показалось, что выключили свет. Я оторвал взгляд от приборов и посмотрел вперед. Там было ОНО!!! Облако! Не первое в моей жизни, к которому я прикоснусь, но первое, сквозь которое предстоит пролететь!
Огромная серая масса вздымалась прямо по курсу. Ее космы проносились под нами прозрачной паутиной, подошва уже выглядела плоской: кромка 1450 метров!
Пробив тонкий нижний слой, мы оказались в большом коридоре, проходившем внутри облака. Дно у этого коридора было, а вот вместо потолка голубело небо. А вместо стен… А стены казались мягкими и пушистыми! (как в психушке) Они проносились мимо, постоянно меняясь на глазах. Я не знаю, я летел с открытым ртом, или с широко открытым.
- Глянь, какая пещера в облаке слева, - Пашка ткнул пальцем куда-то на десять часов.
- Аффигеть! – я с трудом подбирал слова, глядя на проплывающую клубящуюся стену со сквозной пещерой посередине.
- Давай туда!
Я сглотнул и заложил левый вираж.
Как только мы оказались у входа, выход из этого тоннеля переместился куда-то в сторону, и чтоб через него вылететь, пришлось заняться слаломом. Я повернул голову вправо, чтобы глянуть, сколько там до стенки…
Какая стенка!?!?!? Ее нет!!! Законцовка крыла окуналась во что-то серое, и теряла свои очертания! Здесь нет препятствий! Это не правильный слалом. Учебный. Здесь препятствия фантомные!
Я снова посмотрел на выход, который был теперь левее и выше. И в нем было небо… Голубое, равномерно голубое небо. А горизонта не было. Я быстро посмотрел на авиагоризонт. Небольшой левый крен, который я только что задал сам, чтобы двигаться к выходу…
Выскочили мы из этой «норы» на солнечной стороне облака. И сразу же по его поверхности заскользила тень самолета, окруженная кольцевой Радугой! Это одно из тех явлений, которые живет здесь. Здесь, на солнечной стороне облака. Оно не любит одиночества, и когда никого нет, оно прячется в облаке, но стоит появиться кому-нибудь, как эта Радуга окружает тень гостя, бесшумно скользя по волнистой поверхности облака.
Правый вираж, и летим к следующей «небесной лошадке».
К этому ослепительно белому облаку мы приблизились сразу с солнечной стороны. Смотреть на облако, освещенное солнцем, в упор не сильно проще, чем смотреть на белый снег в солнечный день, и я скорее подсознательно перевел взгляд на приборы.
К этому моменту я уже перестал задумываться над ними. Беглого взгляда хватало, чтоб посмотреть основные параметры. Но сейчас мои глаза застыли на авиагоризонте: на меня неслась белоснежная стена этого фантомно-прозрачного светящегося айсберга, глубина которого неизвестна, а это значит, что дальше полет по приборам. И один из этих приборов – авиагоризонт.
Я достаточно начитался о потере пространственной ориентировки в облаках куда более опытными летчиками. О том, как человек перестает верить приборам, о том, что внутреннее чувство горизонта практически сразу вступает в противоречие с «горизонтом» электронным. О том, что ПРИБОРУ ВЕРИТЬ! На всякий случай посмотрел на высотомер и вариометр… Запомним…
Мгновенно в кабине посветлело и поднялась влажность – мы влетели в облако. Если к облаку подлетаешь снизу, то мир вокруг серый, мрачный и мокрый. Здесь, на верху и на солнечной стороне он тоже мокрый. Очень мокрый! Его хотелось зачерпнуть в пригоршню. Но здесь – светло! Отраженного света столько, что тени исчезают напрочь. А за бортом, окутав самолет НЕПОДВИЖНО висит сияющая белизна. Горизонт исчез. И мой внутренний «горизонт» пополз куда-то влево. Создалось впечатление, что я сижу неподвижно в центре шара, который медленно начинают катить. Я подавил естественное желание исправить положение, и посмотрел на авиагоризонт. Крена не было, зато появилось небольшое скольжение. Исправил и снова перевел взгляд за борт.
Стоило глазам упереться НИ-ВО-ЧТО, как внутренние «гироскопы» начинали плавать. Две – три секунды все нормально и потом «поплыли». Я выждал еще парочку секунд и посмотрел на авиагоризонт. Крен был. Небольшой, но уже развился. Продолжая смотреть на ПНП, я повернул штурвал влево, чтобы исправить крен. Вместо этого самолет только резвее начал заваливаться в левый крен, что немедленно подтвердил авиагоризонт.
Мыслительный процесс занял полтора мгновения: ЭТО «АМЕРИКАНСКИЙ» АВИАГОРИЗОНТ! Он НЕ ТАКОЙ, как на отечественных самолетах. Он – НАОБОРОТ! А ведь на авиасимуляторах 80% «налета» у меня на Су-27 и МиГ-29… Но еще в моей виртуальной летной книжке есть А-10 Thunderbolt. А значит кричать «караул» пока рано. Да и, думаю, Пашка внимательно следит за тем, что я делаю, несмотря на то, что руки держит на перекладине над головой, или на коленях (я удивился его выдержке).
 |
| Альбом: А-22: мой первый полет. |
Легкое движение штурвалом вправо, и авиагоризонт подтвердил правильный ход моих мыслей, а толпа мурашек со спины разбежалась по домам.
Чистое небо появилось неожиданно и я, подумав о вихрях на концах консолей, в которых закрутились маленькие кусочки облака, пожалел, что нет зеркала заднего вида. А вот почему не догадался просто оглянуться, я не знаю. Может это как на машине: первый раз не видишь ничего, боясь вертеть головой?
- Возвращаемся, - голос Пашки вернул меня в реальный мир, - по пути заглянем еще в эти вот облака. И Пашка показал рукой чуть правее по курсу.
Я начал искать глазами знакомые ориентиры на земле… Знакомые для меня, летающего совсем не на этом аэродроме! Секундное замешательство, и я согласился, что GPS знает дорогу лучше меня.
Над точкой Пашка выполнил несколько горок… Я не знаю, как это описать, но подозреваю, что пилоту, выполняющему такой маневр без предупреждения, надо быть готовым, что пассажир что-то скажет. Громко и не сдерживаюсь. Восторг, он ведь у каждого по-своему выражается. А если визгом?
…
Самолет подрагивая бежал по полосе. Свернув в конце на рулежку, Пашка предложил «Рули на стоянку». И мои руки дернулись к штурвалу… Я ехидно хмыкнул сам себе и поставил ноги на педали. Самолет послушно повел носом, корректируя курс.
Если бы я видел, как ходит пьяная корова, то я бы сказал, что я рулил, как пьяная корова. Но я не видел этого. Да и со стороны я себя не видел. Но думаю, что выглядело это забавно. Хотя на стоянку я попал.
Поворот ключа, и винт неохотно замер на носу самолета.
Полет окончен. Ногами я уже стоял на земле, но мыслями я до сих пор там. Там, где есть тоннели с «прозрачными»стенами, где есть «горы», сквозь которые можно летать, там, там где понятие свободы дополняется еще одним измерением, там где живет кольцевая Радуга, именуемая учеными некрасивым словом «гало».
Часть вторая: К чему это привело.
читать дальше не рекомендую
». Не о том, не о том я ему говорил. Да и не только ему. Однако сейчас, немного остыв, немного переварив, немного поразмыслив, я не готов повторить те самые слова дословно. Нет, я не поменял своего мнения. Просто они действительно резкие и дурно пахнущие. И касались они дельтаплана. Конкретнее, полета на дельтаплане.
-
-
28.06.2012 в 23:17Когда-то давно, ещё в ранней юности, появились в только-что ставшей постсоветской стране, дивные конфеты на палочке -чупа-чупсы, и такие они были вкусные, и так их было приятно сосать с торчащей как у взрослых и зо рта палочкой. А потом я как-то попробовал насадить чупс на електромотрчик от детской игрушки... Уровень наслаждения увеличился в разы, правда теперь, чтобы пососать -нужны были батарейки, но зато это был полный улёт, вот
Андрей.
-
-
02.07.2012 в 20:48